Экскурсия по Геенне. Часть 1.

А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: “рака”, подлежит синедриону; кто же скажет: “бузумный”, подлежит Геенне огненной. – Мф. 5:22

Сегодня Геенна огненная настолько прочно ассоциируется с вечными муками грешников, что такой комментарий считается чем-то само собой разумеющимся. Для многих “Геенна” и “ад” – это одно и то же. Однако первичное значение слова “Геенна” в Библии – это ущелье на юго-западе от Иерусалима. Это не место посмертного пребывания грешников, а географическое место, которое можно посетить и сегодня (см. фото в начале статьи).Интересно, что сторонники буквального толкования Библии – которые понимают огонь, дым и червей буквально – Геенну понимают метафорически. 


Однако стоит заметить, что это место действительно используется в качестве символа. Именно этому и посвящена данная статья. Хочу отметить, что большая часть материалов для этой статьи почерпнута мной из изумительной книги Бреда Джерсака “Ворота его не будут запираться”.
Приступая к толкованию тех или иных слов и притч Иисуса, необходимо понимать, что Его слова были произнесены Им в определенном историческом контексте. И этим контекстом было не современное христианское систематическое богословие, а еврейская традиция первого века. Итак, как же понималась Геенна в то время?

Существовало две основных традиции переосмысления Геенны. Но прежде чем перейти к ним, немного предыстории. Как я уже сказал, Геенна – это ущелье на юго-западе от Иерусалима, долина Енномова, долина Бен-Гинном (Иис. Н. 15:8). В древности израильтяне в этом ущелье сжигали своих детей в жертву богу огня Молоху. Царь Иосия (его имя переводится как “огонь Божий”) в своей борьбе с идолопоклонством осквернил эту долину – “осквернил жертвенник Тофета, что в долине Бен-Гинном, чтобы никто не мог больше приносить там сыновей и дочерей в огненную жертву Молоху” (4 Цар. 23:10). Впоследствии это место превратилось в свалку, где постоянно сжигали мусор и бросали трупы казненных преступников. Не удивительно, что это место приобрело символическое значение.

Теперь вернемся к двум традициям символического восприятия Геенны.

Первая традиция – апокалиптически-инфернальная традиция (книга Еноха – Талмуд – Церковь).

Согласно этой традиции, которая восходит к книге Еноха, Геенна понималась как место вечных мук или как место окончательного уничтожения, то есть Геенна была метафорой для ада, места страдания в буквальном огне после смерти. При этом некоторые раввины считали, что пребывание в Геенне может быть временным. “Иезекия сказал, что суд в Геенне – это шесть месяцев огня и шесть месяцев холода” (Midrash Reheh). “Равви Акива говорил: “Из пять судов некоторые длились двенадцать месяцев, а некоторые продлятся двенадцать месяцев, это – суды потопа, Иова, Египтян, Гога и Магога и нечестивых в Геенне” (Edioth). Некоторые раввины считали, что Геенна выполняет очистительную функцию, то есть предназначена не столько для наказания, сколько для очищения. Именно эта традиция перекочевала в итоге в церковь, где Геенна смешалась с еврейским шеолом, греческим аидом и озером огненным и стало в итоге означать место вечных мук.

Вторая традиция – исторически-пророческая традиция (Иеремия – Иисус)

Полной противоположностью апокалиптически-талмудически-инфернальной традиции является исторически-пророческая традиция, отраженная в действия Иосии, словах Иеремии и предостережениях Иисуса. Со строго библейской точки зрения, еврейская пророческая традиция (достигшая своего апогея в Иисусе) указывает на более историческое и относящееся к этому миру осмысление Геенны, чем то, что мы видим в книге Еноха. Согласно этой традиции, с Геенной сравнивали буквальный огонь разрушения, который постиг Иерусалим за его грехи ради очищения земли и народа от осквернения.

В 7-й главе Иеремии Бог посылает пророка к вратам храма (7:2). Люди думали, что их храм был знаком Божьей благосклонности и гарантией их безопасности (7:4, 10), но храм на самом деле стал логовом разбойников (7:11) и подвергся опасности уничтожения (7:14-15). Народ Израиля совершал мерзости. Они построили святилища на возвышенностях горы Тофет в долине Бен-Гинном, чтобы сжигать своих сыновей и дочерей, чего Я не повелевал, о чем даже не думал (7:31). (Попутно хочу заметить, что место, которое Бог осудил за сожжение детей, сегодня сделали символом места, где как думают, Бог будет вечно сжигать в огне Своих детей.) Бог предостерегает народ, что приближаются дни, когда землю разорят вавилоняне и люди будут называть эту долину уже не Тофетом или долиной Бен-Гинном, а долиной Бойни, так как в Тофете будут хоронить мертвых до тех пор, пока там не останется места. (7:32)

В 19-й главе пророку велено вернуться к воротам Черепков, где он должен разбить кувшин – пророческое действие, которая повторяет и расширяет пророчество о разрушении города в наказание за сожжение его детей в долине Бен-Гинном. Иисус явно отождествлял себя со служением Иеремии, особенно в неделю Своих страстей. Когда он в качестве символического действия опрокинул столы в храме, Он повторил слова Иеремии в 7-й главе. Свои знаменитые слова о “вертепе разбойников” Иисус процитировал из Иеремии, чтобы подорвать убежденность евреев в безопасности их храма (Иер. 7:11 = Мф. 21:13/ Мр. 11:17/Лк. 19:46). Его “горе” в Мф. 23, обращенное к книжникам и фарисеям, это явно отголосок Иер. 8:8 (“лживое перо книжников”) и Иер. 23:1 (“Горе пастухам, которые губят и разгоняют овец Моего стада”). Когда Иисус проклял смоковницу бесплодием и она засохла (Мф. 21; Мк. 11), он опирался на Иер. 8:13. И, наконец, в ту же неделю Иисус активировал новый договор как пророческое исполнение Иер. 31-33 (особенно 31:31).

Видя, как Иисус воспроизвел служение Иеремии, разве не будет разумно сказать, что Он использовал слово “Геенна” в контексте предостережений Иеремии о грядущем разрушении Иерусалима? Когда Иисус упоминал Геенну, может Он подразумевал суды, ассоциируемые с Иер. 7, 19 и 31 (например, Мф. 24:28). Возможно, Он подразумевал падение Иерусалима из-за его бунта. Таким образом, Геенна в Евангелиях понимается как географическое место, где нечестивые погибают в огне временных “последних дней” в череде исторических событий, а не как мистический подземный мир талмудической традиции. Таким образом, “малый апокалипсис” Иисуса (Мф. 24, Мк. 13) – это пророческое предостережение Иерусалиму, а не эсхатологическое пророчество в традиционном смысле. Иисус не описывает кульминацию вселенной. Он специально выбирает пророчески-историческую традицию Иеремии, чьи строгие предостережения о грядущем опустошении Он повторил для Своего поколения.

Иногда мы упускаем срочность предостережений Иисуса, потому что мы относим Его парусию далеко в эсхатологическое будущее. Когда мы читаем Его притчи о грядущем женихе, землевладельце или царе, мы обычно предполагаем, что Иисус предсказывал Свое второе пришествие и суды адского огня. На самом деле Его неожиданный приход/возвращение в большинстве из этих притч, скорее, изначально относится к воплощению Иисуса, к Его воскресению, а когда Он был отвергнут, к череде событий, которые привели к опустошению Иерусалима в 70 году по Р.Х. Другими словами, если парусия относится к собственному поколению Иисуса, а не к концу времен, тогда Иисус использует историческую бойню в Геенне около 587 г. до Р.Х. не как метафору для эсхатологического озера огненного у Иоанна, а наоборот, апокалиптическое озеро огненное является образной картиной исторических огней Геенны, о которых пророчествовал Иисус (повторяя Иеремию) и которые исполнились в 70 году по Р.Х. (продолжение следует)